Мастер по экипировке «Металлурга» Юрий Моисеев один из символов магнитогорского хоккея на протяжении пятидесяти лет.
В прошлом сам – великолепный доморощенный игрок в составе «Металлурга», на которого публика ходила индивидуально. Его усилиями в свое время был построен стадион «Малютка». Поработал Юрий Васильевич и директором детской хоккейной школы, пока в 1996-м Валерий Белоусов не пригласил его в «Металлург» на должность мастера по экипировке.
Юрий Васильевич, как для вас начинался путь в хоккей в те годы, когда этот вид спорт был в Магнитогорске не столь широко развит как сейчас, и был очень далек от профессионального?
Я родился в Ульяновской области в небольшой деревушке, в которой жил до 14 лет. А в 15 лет приехал сюда, в Магнитку. Это было в 1956-м году, поскольку до 1953-го года из деревни в город нельзя было переезжать. У нас не было паспортов. Почему в Магнитку? Здесь у меня брат остался жить после службы в армии. Он служил в артиллерийском полку. Я же приехал учиться в школу, в 8-й класс. В 1959-м году закончил десятый класс, а через два года с отличием окончил техническое училище по специальности электрослесарь КИП и автоматики. Когда я приехал в город, то жил на пятом участке. Сейчас на этом месте на улице Мамина-Сибиряка стоит метизный завод. А рядом был парк и центральный стадион металлургов, где всегда проводились массовые катания, играли в хоккей. Ну и меня это дело увлекло. Тем более я был парнем активным, резким. В общем, пропадал на этом стадиончике. Летом играли в футбол, а зимой переходили на лед. В то время многие не представляли, что такое настоящие коньки и где их найти. Большой популярностью пользовались обычные коньки, которые привязывались к валенкам на веревочках. Если кто помнит, тот знает. У меня сестра работала на фабрике пошива «Большевик», и у них на складе были коньки для своих работников. Помню, она принесла простенькие коньки маленького размера 35-го или 36-го, пошитые из дерматина. Я их напильником точил, и ходил кататься. Пропадал с утра до вечера, учился в школе, играл на первенстве города. Наш учитель физкультуры Анатолий Кожемякин однажды помог залить лед рядом с 5-й школой. Тогда она находилась на левом берегу рядом с кинотеатром «Магнит». Хотя можно было и не заливать там лед, ведь до стадиона было рукой подать. Но все равно он выручал. Период учебы в техническом училище позволил улучшить мою экипировку. Появились более удобные коньки, и я так же пропадал с утра до вечера на льду. После окончания училища жил в общежитие молодых рабочих комбината – во втором интернате. Там у нас были также площадки для волейбола, баскетбола, а зимой заливали лед. За эти годы научился прилично кататься. Очень много команд играло на первенстве города. Одну из игр мы играли с «Металлургом», который возглавлял Феликс Мирский. И мы командой интерната их прилично обыграли. Хотя у «Металлурга» состав был приличный. Играл Валерий Турлыгин, сам Феликс Мирский. После этого нас пятерых взяли в «Металлург». Меня, а также П.Гришина, Л.Неволина, Г.Козлова и А.Разумняка, игравшего за команду МКЗ.
Когда вы впервые столкнулись с профессиональной хоккейной амуницией?
В те же годы. Были трусы хоккейные в шашечку. Они были забиты камышом в тех местах, куда чаще всего приходились удары. Сейчас применяется пластик. Перчатки назывались крагами. Кто-то играл в велосипедных шлемах, кто-то - в танкистских, а в основном надевали шапочки. Потом появились хоккейные коньки с защитой на щиколотках. Они изготавливались для хоккея с мячом, но это была ценность такая, что нигде не достанешь. Играя на первенстве города за команду интерната, мы занимали хорошие места. Все деньги, которые зарабатывались на массовых катаниях, шли в общую кассу для приобретения инвентаря. Тогда директором интерната был Яков Кривич, а инструктором физкультуры Николай Васильев. Они это дело всегда поддерживали. Мы приобретали форму. Сначала по мелочи, но потом, когда команда стала выступать более успешно, Васильев решил пойти к директору ММК и попросить комплекты хоккейной формы.
Выдали?
Буквально через три месяца. Такой даже не было у команды «Металлург», которая играла на первенстве области. Эта форма была одной из последних. Хоккейные ботинки, усиленные лезвием, которые назывались «голубая сталь». Это было в 1963-м году. По тем временам эта форма была лучшей в городе. А так мы сами перешивали все. То, что оставалось, перешивалось заново.
Многие годы вы занимаетесь тем, что точите коньки для профессиональных хоккеистов. Кто вас тогда обучал этому ремеслу?
Вероятно, это мне было дано. Я родился в семье, где мы своими руками делали мебель, точили колеса. Отец был рукастым человеком. Я родился, когда ему было 58 лет. Он воевал еще в Первую мировую войну. Тем более я вырос в деревне, где все старались сами ко всему прийти. И потом учился по специальности будущего – электрослесарь КИП и автоматики. Проходил практику на коксе, работал на третьем блюминге. Приходилось все делать самому. Если где-то что-то сломалось, никого не позовешь. Сейчас есть пятая бригада. А тогда был только дежурный по цеху, и всё.
В хоккей как точильщиком пришли?
Я работал в кипе. Там у нас были электронный потенциометр с механической кареткой. Там были маленькие электродвигатели в три тысячи оборотов, но маленькой мощностью – всего 50 ватт. На базе этого двигателя я впервые сделал маленький станочек, которым можно было точить коньки. Взял трехмиллиметровый наждачный диск. И начал точить команде и себе. В 1964-м году поступил в омский институт физкультуры. Сдал все экзамены и физподготовку. Там я заочно отучился пять лет. Ушел с цеха кипа, но меня попросили остаться инструктором физкультуры при интернате. Мы участвовали в первенстве города по хоккею, волейболу, футболу. Но в то же время проводилось первенство среди интернатов. Оно проводилось строго по этажам. Потому что на одном этаже жили мартеновцы, на другом прокатчики и т.д. Мы даже оборудовали в подвале интерната тир. А в первенстве по хоккею начали делать маски для вратарей. У нас был вратарь Володя Гусев, мы ему сделали маску. Сначала наложили ему на лицо гипс, а затем с помощью стеклоткани и смолы лепили эту маску. Потом, когда «Металлург» играл на первенство области, и я уже играл за эту команду, то видел многое: и шлемы из пластмассовых корзиночек. Люди тех лет были большими энтузиастами, и все делали сами.
Говорят, вы едва ли не собственноручно «Малютку» строили…
Когда в 1962-м году построился 3-й интернат, оставалась большая площадь возле него. Она была совершенно пустой. Возникла идея создать хоккейную коробку. Эта идея нашла поддержку. Хотели также сделать сквер для молодых рабочих ММК. У нас были свои аргументы: мол, сквер не нужен. Что в нем делать? Пить пиво? Лучше досуг проводить по-другому, используя здоровый образ жизни. В итоге Кривич и Васильев уговорили архитектуру города сделать в том месте хоккейную коробку. В цехе автоматики меня освободили на месяц от работы. Выписали 20 кубометров сырых, необработанных досок. Я нашел пятерых помощников, и мы по ночам обстрагивали эти доски для будущей «Малютки».
И за какой срок её поострили?
За месяц. 30 октября 1962 года мы начали заливать «Малютку». Через год начали делать трибуны. В трамвайном депо брали рельсы, и поднимали трибуны, чтобы зрители смотрели хоккей не с бортика, а с высоты.
Кто придумал название стадиона?
Филипп Филиппович Фрикель. Я его в шутку называл «Эф в кубе». У нас в интернате была радиостанция, и он иногда вел радиорепортажи на интернат.
Техником «Металлурга» с какого периода работаете?
Официально с тех пор, как покинул пост директора детской хоккейной школы. Меня пригласил Белоусов в 1996-м году. Чтоб научиться клепать коньки правильно, грамотно, нужно учиться. В свое время у нас был специалист по бутсам Василий Мартынович Троцан. И вот я сидел рядом с ним и смотрел как он клепал коньки. В то время были простые алюминиевые заклепки. И потом, когда работал в интернате, набрали мы где-то алюминиевой проволоки, ее мне прокатали на метизном заводе. По тем временам килограмм пятнадцать. Пацаны сами коньки точить не умели, даже на простеньком станке, поэтому я его никому не доверял.
Раньше в хоккее было много удалений за неправильный загиб клюшки. В последние годы они стали чрезвычайно редки. С чем это связано на ваш взгляд?
Все время до конца 60-х и даже в начале 70-х играли прямыми клюшками. Потом появились загибы. Первым стал это делать то ли Бобби Халл, то ли Стэн Микита. Загиб позволял увеличить скорость броска за счет удлинения пути. Слишком крутой загиб стали запрещать. Однако если сильно загнуть клюшку, то с неудобной стороны трудно будет обрабатывать шайбу. Если у конца клюшки сделать сильный загиб, то в полете шайба будет кувыркаться и лететь по непонятной траектории. Я помню, на «Малютке» проверяли загибы клюшек. И некоторые этим пользовались. За неправильные размеры давали две минуты. Были шаблоны, ими измеряли правильные загибы.
А сейчас уже таких ограничений нет?
Они давно сняты. Есть ограничения по длине клюшки. Это все индивидуально. Но как я говорил, чем круче клюшку загнешь, тем хуже для точности броска. У нас Равиль Гусманов очень круто клюшки загибал. Шайбы после его бросков летели очень сильно и достаточно точно.
Современные клюшки намного эффективнее, чем те, которыми вы играли в те годы?
В 50-е годы они были абсолютно прямыми и производства мебельной кыштымовской фабрики. Делались из бука, ломались в любом месте, как спички. Это уже в конце 60-х появились обклеенные клюшки. Тогда о щелчках разговора даже не было. Просто были кистевые броски. Поэтому у хоккеистов того поколения были очень развиты кисти.
Братья Корешковы, Сергей Осипов в те годы играли же не такими клюшками, как сейчас?
С Сережей Осиповым я познакомился, когда был тренером, работал с молодыми ребятами. Мы играли на первенство СССР, в моей команде играли Витя Сальников, Женя Губарев, Игорь Князев, Игорь Андросов. А Осипов был 1967-го года рождения и играл за команду «Юность» из Свердловска. Он все время пропадал на льду. Мы с командой на раскатку, он уже катается, мы заканчиваем игру, он снова начинает кататься. У него было очень длинная клюшка. В 70-е годы клюшки стали обклеиваться стеклотканью, их можно было спокойно загибать. Кстати, когда строился плавательный бассейн, то там работали химзащитники. У них эпоксидная смола, пластификаторы. Мы находили с ними контакт, они нам чуть-чуть смолы давали, и мы стали ею обклеивать клюшки.
В позапрошлом сезоне у вас были проблемы со здоровьем. Как удалось вернуться обратно?
Обстоятельства повлияли. Жена ушла в мир иной. Перенервничал. Была поездка в Чехов. Что-то типа инсульта. Видимо, я стал вести себя неадекватно, наши доктора сразу заметили, что со мной что-то не так. Пролежал в московской клинике 25 дней.
Мы заметили, что в тот период некоторые хоккеисты «Металлурга» иногда падали на лед буквально на ровном месте…
Они приучаются к определенному желобу. В «Металлурге» канадское оборудование по заточке коньков, а во многих клуба шведское – ССМ. У каждого игрока свой индивидуальный желоб с определенной глубиной. Я не думаю, что за период моего вынужденного отсутствия возникли какие-то сложности. Те ребята, которые работали в хоккейной школе, они прошли через меня. Я-то пришел в команду в 1996-м году, до меня работал Андрей Ткачев. Я его тоже обучал в свое время. Он человек с двумя высшими образованиями. Но ребятам то нравилась, то не нравилось. И Белоусов все-таки позвал меня в команду.
Нынешний техник Василь Султанов тоже ваш ученик?
Он работал при детской хоккейной школе, там нужен был официальный точильщик. До него работали энтузиасты. Я подучил Василя, он прошел мой курс молодого бойца. До этого точил коньки на «Малютке» на массовых катаниях.
С кем из техников команд КХЛ вы дружите?
Контактируем абсолютно со всеми. Что в Уфе, что в Москве. В «Ак Барсе» хорошие ребята.
Иностранцы к экипировке относятся более требовательно, чем россияне?
По заточке коньков. Финны, которые играют у нас, предпочитают затачивать коньки на очень мелком желобе. Они привозят из Финляндии свои коньки. Если наши игроки предпочитают заточку на «единице», «двоечке», то Юхаматти Аалтонен предпочитает глубину «семерку». Небольшая глубина. Допустим, сейчас в команде семь-восемь разновидностей глубины желоба. Почему нужно очень хорошее оборудование? Под каждую глубину желоба нужно подстраиваться.
Вы упомянули, что во многих клубах КХЛ шведское оборудование по заточке коньков, а в Магнитогорске канадское. Почему? Есть какие-то отличия?
Отличия есть. Но я считаю, что шведское оборудование хорошее до определенного момента. Во-первых, само оборудование изготовлено по разным технологиям. У нас канадское оборудование фирмы «Блэдмастер». Там все стационарно, жестко отпланировано. А вот на шведских станках, выпускаемых фирмой ССМ, рычаг состоит из двух колен. И это колено в одном месте дает небольшой люфт. Одна десятая – и желоб будет неровным, поверхность будет затачиваться неровно. Это же очень опасно. Со временем вращающиеся детали снашиваются, и получается люфт. Был специалист по имени Равиль. Он сначала работал в Ярославле, затем в Новокузнецке. Делал станки как шведские ССМ. Но он их делал из титана, и точно регулировал. У «Блэдмастера» мощная опора, станина и сама заточка глубины желоба выпирается непосредственно там, где есть алмазный штырь. Во-вторых, на канадском станке можно закрепить конек на специальной плите. Это дает меньше колебаний и больше жесткости. У нас есть станок, в котором под каждый желоб нужно иметь собственный алмазный диск. То есть, необходимо столько дисков, и каждый диск рассчитан только на четыреста заточек. А на канадском станке абразив керамический.
Шнурки для коньков играют какую-то роль в экипировке хоккеиста?
Конечно, играют, и, причем, немалую. Некоторые перед игрой их «гладят». Как вы поняли, это, конечно, шутка. Есть короткие, есть длинные, есть пропитанные специальным веществом, которое фиксирует их при завязывании. Они крепче держат. Каждый пользуется тем шнурком, который им нравится.
Сергей Федоров играет в желтых шнурках. У них есть какая-то особенность?
Это нейтральный цвет. Кстати, Алла Пугачева тоже любит желтый цвет.
А вот Сергей Гомоляко в каких таких коньках играл, что они выдерживали его огромный вес?
Он играл в пластиковых коньках, более облегченных. Он им до сих пор не изменяет, только в них и катается. Они жесткие. Кожаные коньки со времени размягчаются, а пластиковые – нет. Последняя модель таких коньков модернизирована.
Ян Марек наверняка очень щепетильно относился к своей экипировке?
Я не могу ничего плохого о нем сказать. Ян был своеобразный парень, очень щепетильно относился к своему инвентарю. Перед игрой свою клюшку всегда ставил в туалетную кабину. На ней всегда была буква «Л» - Люция. Имя его жены. В туалете клюшку поставит, и никто ее там не трогал. Его клюшка была помягче, чем у остальных. Ян Марек был хоккеистом с собственным «Я». С ним контакты были хорошие, во всех отношениях.
Чувствуется по экипировке, что Сергей Федоров профессионал до мозга костей?
Абсолютно. Помню, как Вадим Гловацкий ухаживал за своей формой. Он всегда ее лелеял, никогда не разбрасывал. Помню, как Валера Карпов приехал из-за океана, и первым стал приходить в день игры в раздевалку за два с половиной часа до начала матча. Гомоляко все время перед игрой дня за два точил коньки. Есть люди, которые точат коньки после раскатки. А Федоров ко всему относится профессионально, начиная с экипировки и заканчивая шнурками. За ним молодежь начинает подтягиваться. Допустим, Женя Малкин, когда только пришел к нам в команду, переодевался рядом с Карповым. Тот его постоянно гонял по экипировке: «Женя, чего разбросал форму! Собери!». «Иди, постирай её, а то я ее выкину в урну!».
У Федорова - классное катание. У него какая-то особая заточка коньков?
У него катание советского стиля: правильная посадка, правильная биомеханика движения, высокоподнятая голова. Он точит желоб небольшой глубины. Чем глубже желоб, тем легче тормозить, но сложнее маневрировать. Точит коньки на «пятерке», «шестерке».
Но сами игроки никогда лично не точат коньки?
Нет. Ведь это нужно уметь. Самый глубокий желоб был у Миши Бородулина. А среди игроков недавних лет у Селуянова была «единица». Защитники для устойчивости при столкновениях точат коньки с более глубоким желобом.
В вашей жизни наверняка были форс-мажорные обстоятельства, когда по ходу игры у кого-то, например, ломалось лезвие конька…
Они всегда бывают, эти случаи. Абсолютно в каждой игре. Сейчас пошли коньки, у которых передний стакан крепится за счет крючка, а задний – за счет болта. Сзади один болт. А раньше были коньки, у которых два болта впереди и на заднем стакане столько же. На тех коньках сложнее было менять лезвия. Чтобы поменять лезвие, нужно три-четыре минуты. Все зависит от того, как настроено оборудование. Если ставишь новое лезвие, его нужно долго протачивать. Поэтому всегда делаешь заготовки новых лезвий на грубую обработку. Например, если сделал заранее «троечку», то из нее «единицу» в любой момент сделать недолго.
Качества льда должно иметь также большое значение….
Верно. Лед ночью морозится, и утром становится жестче. Те, кто точил коньки на мелком желобе, могут проскальзывать. Обычно к концу тренировки все становится на свои места. Финны мелко точат: скольжение лучше, а торможение все-таки зависит больше от правильной постановки конька и работы голеностопного сустава. С глубоким желобом легче тормозить. Бывает, что даже уши трясутся.
Фотографии: Арена "Металлург" в лицах: Юрий Васильевич Моисеев
Количество просмотров: 4764.
